Ник, я прошу прощения за задержку с подарком, но, как я уже сказала, у меня, видно, неписун на нервной почве, и я ждала, когда уже хоть что-нибудь подаст мне идею, от которой можно будет оттолкнуться. Как раз на днях в вк мне попалась инструкция по созданию Тульпы, и это как-то подтолкнуло меня
Энивей, Ник, ещё раз с днём рождения, дружище. Желаю тебе позитивных эмоций - много их, МНОГО - а так же найти хороших людей, которые всегда поддержат и будут рядом. Ещё желаю плодовитости и расширения фандомов, по которым ты можешь что-нибудь написать
Что же до фанфика, то он, наверное, всё же получился странным. Это чем-то похоже на попытки начать наступать на сломанную ногу после того, как сняли гипс - вроде, и не отвык чтоб до конца, но всё равно не так всё просто. Я искренне старалась порадовать тебя, и я очень сожалею, если у меня это, всё-таки, не получилось.
Шеп/Кайден, G, немного AU из-за сочетания двух разных исходов при разных очках боеготовности.Подарочная ленточка.
Лишь тот, кто не имеет руки, может понять, как необходимо бывает иногда переплести свои пальцы с чьими-то ещё.
Шепард напрягается так сильно как может, сжимая веки до боли, до сияющего калейдоскопа светлячков, маячащих за ними в абсолютной темноте. Он старается не слышать ни шороха мехов, ни шарканья и цоканья чьих-то ног за дверью, ни тихого писка приборов, ни дребезжания барокамеры за стеной. Он пытается запереть себя в своей голове.
Рука. Она на месте. Рука на месте.
Сквозь стену самостоятельно выстроенных помех, отделяющую его от всего мира, он чувствует жжение и вибрацию в культе. В левой, как и хотел. Он сжимает веки сильнее – калейдоскоп становится красочнее и объёмнее, грозя заполнить собой всё то небольшое, но бесконечное пространство, что видят его закрытые глаза. По омертвевшей ненужной коже бежит неосязаемая капля пота, онемевший язык отчуждённо прилипает к иссушенному нёбу, глотку жжёт раскалённый флуоресцентными лампами искусственный воздух. Шепард не замечает. Он весь на кончике того, что прежде было локтем. Он весь в этом зуде и жжении.
Стена рушится, он чувствует укол в плечо. Безжизненный свет больничных ламп ослепляет его, когда веки, склеенные слезами, тяжело открываются. Он обмякает на подушках, погружается в мир, где гудит за стеной барокамера, цокает в коридоре пациент-турианец и пронзительно пищит с непонятным интервалом монитор. Успокоительное постепенно делает все звуки мягче, а цвета глубже, и его чернильные щупальца начинают проникать в сознание Шепарда, поглощая этот мир, и творя из его останков новый. Прежде, чем окончательно перенестись в свою каюту на Нормандии, Шепард чувствует, как по венам начинает свой бег питательный раствор, а губ касается влажная вата.
Врач-саларианец улыбается ему, ощупывая по очереди каждую из культей. Шепард растерянно улыбается ему в ответ и шевелит пальцами. Они пока ощущаются как пять огромных ватных сарделек. Он прикладывает титанические усилия, чтобы пошевелить хотя бы одной из них, но это неизменно доставляет ему невыносимую боль.
Шепард морщится. Врач-саларианец спрашивает: что случилось? В полубреду от боли Шепард говорит, что это его пальцы – они доставляют ему адскую боль. Саларианец вводит ему дозу успокоительного и улыбается – всего лишь фантомные боли, это пройдёт. Шепард кивает, проваливаясь на Нормандию. Завтра ему принесут примерить сделанные лично под него протезы. Лично под него, и под технологию Цербера.
Лиара осматривает левый протез, пока Шепард ест пюре, едва управляясь с механической кистью. Неловкие бесчувственные пальцы то и дело роняют ложку. Лиара, тем не менее, удивляется их подвижности и тому, как быстро Шепард сумел восстановить азы моторики. Шепард слушает, глотает пюре, и выкидывает под столом левой рукой то камень, то ножницы, то бумагу.
Он ощупывает яблоко. Медсестра-человек, подавшая ему ланч, протирает мониторы, заворожено глядя на то, как беспомощно, но с каким-то медитативным упорством Шепард шевелит культями. Она откладывает тряпку и обходит кровать, предлагая ему надеть протезы и напоминая, что снимать их вообще не рекомендуется. Шепард пугающе радостно улыбается ей и просит дать ему ещё пару минут. У яблока гладкая, будто намазанная воском кожица и один маленький, с палец размером, мягкий подгнивший бочёк.
Шепард долго не может уснуть, а огни Цитадели будят его, едва он проваливается на Нормандию. Он сжимает и разжимает кулаки, позволяет себе небольшое рукопожатие с самим собой. Пальцы, принявшие прежнюю форму, слушаются прекрасно. Он горд собой.
Кайден возникает вместе с гордостью тёмным силуэтом на фоне кроваво-красного окна. Он ласково улыбается Шепарду и присаживается на край кровати.
-Я тоже горжусь тобой, капитан.
Шепард осоловело улыбается в ответ, наклоняет голову так, чтобы получше рассмотреть обагрённые уличным светом черты майора Аленко. Он сам дал их ему, вырисовал по памяти каждый изгиб и каждую припухлость, плавая в океане успокоительного и боли и не имея кроме воображения ничего живого во всём своём существе. Пока врачи сшивали его по кускам, а панацелин затягивал раны, он лежал, заперев себя в собственной голове, вспоминая деталь за деталью Кайдена – сначала его чувства и эмоции, которые он так охотно вываливал капитану на голову; затем его силуэт – возможно, в конце концов, Шепард всё же сделал его чуть шире в плечах, чем было на самом деле. Потом настала очередь внешности – Шепард час за часом восстанавливал в памяти форму носа, бровей, губ, скул, щёк, линии подбородка и высоту лба, ширину и глубины посадки глаз, их точный цвет. Прошла неделя – а может, и целый месяц – прежде, чем новый Кайден заговорил. Шепард изо всех сил старался придать его голосу сходство с голосом настоящего майора Аленко. Он говорил сначала мало, затем – больше, затем снова начал скрашивать больничные вечера капитана пространными размышлениями о романтике, долге, чести и о судьбе Галактики, медленно, но верно собирающей себя по кускам. Кайден стал приближаться к нему – всё ближе и ближе, и Шепард смог вспомнить запах того Кайдена, что делил с ним постель, и дать его своему творению. Постепенно оно обрело свою волю – новый майор Аленко появлялся и исчезал по своему желанию, крутился в кресле, слушая разговоры врачей и комментируя их, изнывал от нетерпения, когда Лиара обещала принести и почитать вслух новую книгу.
Однажды вечером, когда уже никто не могу его видеть, Шепард, упорно сохранявший видимость собственной кататонии, подпустил Кайдена особенно близко. Он с удивлением обнаружил, что когда-то сделал губы Кайдена обветрившимися и сухими – но их прикосновение было таким же нежным, как и прикосновение прежних мягких губ. Бесплотные, но ощущаемые руки гладили его лицо. В какой-то момент Кайден провёл ладонью от плеч вниз, и капитан инстинктивно приготовился перехватить её и сжать, но лишь беспомощно дёрнул культёй, которая тут же заныла. Кайден поцеловал его в лоб, и сказал, что у него есть идея. И Шепард снова погрузился в сложный не сбоящий механизм своего воображения.
-Я их чувствую, Кайден.
-Я знаю.
Майор Аленко гладит его по выбритой голове. Шепард сонно, но горячо шепчет:
-Я чувствую ими. Гладкость яблока, фактуру одеяла, холод металла…
Кайден кладёт свои руки ему на плечи:
-Да, милый.
-Они как настоящие, Кайден, только не материальны.
-Разве это важно?
Руки Кайдена скользят вниз, Шепард закрывает глаза. Вот заканчиваются культи, и начинаются его руки – настоящие, но ненастоящие руки. Он чувствует прикосновение жёсткой кожи на своём запястье и раскрывает ладонь, пропуская пальцы Кайдена между своих.
-Разве это важно, Джон, если ты можешь держать меня за руку?
-Нет.
Шепард причмокивает и чуть сдвигается на кровати. Кайден ложится рядом, утыкаясь носом ему в шею. Шепард покрепче сжимает его ладонь.
-Ты ведь живой, да, Кайден? Ты здесь, со мной? Ты же не остался на Земле под обломками взорвавшегося МАКО? Я ведь сумел тебя спасти?
-Конечно. Конечно, ты смог, капитан. И сейчас я здесь с тобой. И я тебя люблю.
Шепард перестаёт сопротивляться внезапно пришедшему покою.
-Ну и хорошо. Я тоже тебя люблю.
Кайден целует его в щёку. Шепард засыпает и проваливается на Нормандию, где его уже ждут.Ещё раз с днём рождения, Ник.
-
-
08.08.2012 в 14:10В общем во-первых, это все так неожиданно! *___* если, конечно, у тебя не появился в друзьях еще один ник. ^___^ Я думал, ты совсем позабыл своего старого Ника, а тут такое... Ох.
Подарок совершенно офигенный. Я серьезно, такое чувство сейчас, как будто ты с улыбкой с меня снял кожу, вывернул наизнанку и одел снова. Это неописуемые ощущения, правда. Очень понравилось, так остро и драматично и... блин, пырнуло прямо в мою считай основную фобию.
Спасибо, дружище! Просто спасибо за то, что ты у меня есть и помнишь меня!