TH #2

Том - потому что у него такой колоритный братик. Мохаве - потому что она не даёт мне покоя с самого Нью-Вегаса. когда-нибудь я там погуляю, обязательно под какое-нибудь кантри и хрустя кротокрысом
А вообще я просто решила отдохнуть и посмотреть мисфитс, но они подобрали слишком цепляющий саундтрек ко второй серии
Следующие на очереди Корво и Аутсайдер

TH, Том, Билл, G, вычитано спасибо старосте за это, агнст, сублимация такая сублимация

A Pattern of Silver Strings

Признаться, комкая свои футболки и трамбуя их в сумке, Том надеется, что Билл войдёт в комнату. Ждёт рук на своих плечах, бросая с туалетного столика в ванной в обшитую серебром косметичку свою бритву и зубную щётку. Ядовито-зелёно, будто окислившаяся от влажного воздуха, наполнявшего ванную большую часть времени из-за нежной любви Билла к приёму ванн с пеной, лягушка, купленная братом в Японии и приставленная к туалетному столику как страж, смотрит на Тома и скалит свою мерзкую пасть. Однажды он задел фигурку, и она выплюнула свою монетку, и теперь её освободившийся рот готов высказать ему всё, что она о нём думает, но вряд ли её слова выйдут более хлёсткими и застревающими где-то внутри, чем молчание Билла и тупой, невидящий взгляд в книгу.
Том ищет в сумке место для косметички. Опутывающие её серебряные нити – Билл как он есть. Она понравилась ему, но досталась Тому, на Рождество, и Том, так жаждавший получить хороший бумажник взамен порвавшемуся, только улыбнулся, опустил глаза и нашёл в себе силы понять и смириться.
Билл всё-таки приходит, заложив пальцем страницу в книге – она не изменилась за те пятнадцать минут, что Том опустошал свой шкаф. Глаза Тома отражают то, чего придерживается его мозг – ненависть к близнецу, культивируемую и разгорающуюся от каждого нового повторения в голове всех тех моментов, которые не получилось понять, и с которыми физически нельзя было смириться. Но всё равно Том чуть замирает, застёгивая сумку, чувствуя, как внутри дрожит натянутая струной серебряная нить – опутавший его внутри, прошивший насквозь Билл как он есть.
Билл просто прислонился к стене и стоит, глядя в окно, за которым качаются пальмы. Грядёт шторм, способный пошатнуть величие идола Америки. Идол Тома тоже окружён грозовыми тучами, и даже кажется, будто в его навсегда обдолбанных детских глазах чуть поблёскивают слёзы. Но он переводит взгляд на Тома, и струна рвётся, а сам Том поднимает с пола две тяжёлые сумки и выходит из комнаты, чувствуя, как внутри угасает резонировавшее долгие годы чувство к брату. Оно выросло из простого чувства кровной связи; оно заберёт его с собой, когда совсем умрёт.
Вниз по лестнице и через входную дверь, пока не вернулась мать. Золотоглазые собаки вьются под ногами, не подпускают к двери, ставят лапы на сумки, оттягивая их вниз, стремясь прижать к полу. Может быть, это знак – замереть на секунду у входной двери, чтобы Билл, отшвырнув прочь книгу, заплаканный и взъерошенный, сбежал вниз по лестнице и прижал к себе. Секунда прошла, собаки скулят протяжно, и сквозь их вой можно услышать, может быть, только шуршание футболки по стене, но никаких шагов, никаких всхлипов. Том видит его присевшую на колени тень. Собаки издают какие-то инфернальные звуки, когда за спиной Тома закрывается дверь, и её стук тонет в них.
Небо грязно-серебряное, почти стальное, но нет – слишком слабое, слишком инфантильное. Оно будет брызгать дождями несколько дней подряд, отравляя жизнь горожанам, вместо того, чтобы за одну ночь вылить на улицы всё, что держит в себе. Ветер будет сгибать пополам могучие пальмы, а потом отпускать их, снова и снова, пока они не сдадутся и не сломаются с каким-то особенно горьким треском, медленно разрывая своё волокно; и неизвестно, что здесь лучше – ураган и моментально переломленный пополам ствол или совершенный равнодушный штиль.
Том кидает сумки на заднее сидение, садится за руль. Лос-Анджелес теперь просто топографическая карта. Никаких красивых зданий, никаких людей, фонтанов и пляжей, которые можно было бы пройти вдоль и поперёк, делая фотографии – только дорога, и только та, что ведёт прочь из города.
На северо-восток по пятнадцатому до Барстоу, а между ним и Лас-Вегасом, впереди – Мохаве, где никогда не будет шторма, где вечно будут пески и испепеляющее солнце.
В Лос-Анджелесе начинается дождь; идол по-детски хнычет, разогреваясь перед великой истерикой. Где-то в Викторвилле Том открывает окно, и его телефон с треском недолго продолжает их путь по асфальту сам по себе. Сигарет хватает как раз до Барстоу, над головой – всё тоже грязно-серебряное небо. Том останавливается перекусить в вагончике-ресторане, где его обслуживают люди, в чьих глазах – золото.
Над Лос-Анджелесом скоро сгустятся тучи, и, может статься, они дойдут досюда. Но большим городам – большие шторма, а маленьким – маленькие. Том курит, сидя на крыше своей машины, и ему кажется, что здесь и дальше, над Мохаве, он видит на грязно-серебряной глади золотые блики солнца.

@темы: слэш, Tokio Hotel, фанфик, combustible lemons

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Мне кажется, моя уверенность, что "плохих людей не бывает", по мнению большинства, просто обязана выйти мне боком. Как, не помню где я это прочитала, говорится "Попробуйте объяснить, что плохих собак не бывает, тому, кто от собаки пострадал".
Но знаете, то, что собака накинулась - не значит, что она плохая. Ей может быть больно, она может болеть, она может быть просто глупой, она может почувствовать от вас опасность или вы, хоть никогда и не признаетесь, потому что жертва, но вы сами её спровоцировали.
Интересно, скажет ли когда-нибудь ветеринар, укушенный собакой во время процедуры, что она была плохой?
Мы все животные, просто люди несколько изощрённее в том, что касается путей выхода боли и стресса. Плюс черты характера.
Ветеринар понимает, что с собакой не так, понимает, что сейчас ей плохо. Наверное, делая укол псу, который огрызается, он как-то ожидает, что пёс может среагировать - мой пёська реагирует даже на простое чесание иногда рыком и попыткой укусить, потому что БОЛЬНО. Ветеринар может надеть намордник, но это ведь опционально, и когда-то их не было вообще. А собаки кусали. Собаки были плохими?
Но я к чему. Когда-то человек от боли, от глупости или ещё от чего показал свою собачью натуру, и все сочли его плохим. И это легло на него, как слой пыли. И со временем он увеличивался, потому что прощать его вряд ли прощали, а плохим человеком продолжали считать. Это делает ещё больнее, и со временем человек сам начинает в это верить, и это доставляет ему страдания. Замкнутый круг.
А потом я вхожу в жизнь этого человека, и вижу, что он погребён под слоем пыли. Что он едва дышит там, а когда дышит - специально делает маленькие глотки воздуха. А люди смотрят на эту кучу, и ещё добавляют.
А я по натуре глупая, я ветеринар. Я считаю, что нет плохих людей, и людям можно помочь. Можно вытащить их из пыли, можно залечить им лапку. Можно выслушивать их и показывать, что то, что не терпят одни, могут стерпеть другие. Можно показывать, что они любимы и значимы, и всё можно если не простить, то хотя бы понять.
Наверное, однажды меня тяпнут за руку, а другие скажут, что предупреждали, что собака была плохой.
Но я-то знаю.

@темы: combustible lemons

---

Хаха, забавная мысль.
Я пишу джаз. Буковками.
Да, я вот про эти свои фанфики. Особенно последние.
Где моя скромность?

@темы: news, combustible lemons

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Does this unit have a soul? - Yes it does.

Перечитываю свои посты, датированные мартом-апрелем. Самый ад концовочной истерики.
И знаете, мне всё ещё невыносимо тяжело это слушать.

@темы: mass effect

---

Я в этом фандоме мимокрокодил.

Новый фанфик.

Как обычно, короткая предыстория, укладывающаяся в строчку "вчера у нас был туман".

Почему оно так.

Я думаю, уже давно понятно, что на моё вдохновение, или что ещё, влияет погода и степень моей влюблённости, которая немного оттеняет мою самокритичность и пополняет запас позитива и всего такого. На время, правда.
Энивей, вчера был туман, и это было обалденно. Даже при том, что я всё время напрягалась, когда на расстоянии десяти шагов от меня кто-то появлялся. Опыт чтения Кинга тоннами сказывается, знаете ли.
Вот. Впервые, наверное, гуляла без музыки при рабочих наушниках. Тихо было, будто весь мир вымер. Ник, ты недавно познакомился с Cry of Fear, наверное, ты меня поймёшь. Потом на обратном пути включила таки тихо-тихо Sweet LA Гэвина и продолжила восхищаться миром вокруг себя уже под едва различимый джааааааз, да. Хотя это не совсем джаз, ну да ладно.
Плюс благодаря всё тому же Нику и новому жёсткому диску, я планирую перепройти LA Noire. В первый раз меня почти покорило, даром что виснет игра на моём компе прилично. Но атмосферу фризами не убить, по крайней мере, в данном случае, так что, осилив Dishonored, Bully и чего-то там ещё, я примусь, наверное, за Нуар. Буду играть как советовала игромания - по делу в день, как детективный сериал или рассказик на ночь. Омномном, мужчины в шляпах всё ещё влекут меня в свой старый мир.
Ну так вот. Песня + погода = новый фанфик. Оставалось найти героев, и да, я влезла в фандом Tokio Hotel. Последнее время я варюсь в нём как в питательном бульончике, так что сходила я недалеко.
Просто, знаете, оно так здорово сложилось у меня в голове, и это было такое облегчение. Тем более, что для меня не Том с Биллом герои, а сам ЛА, трамваи, фонари, мгла и пальмы. Для меня, как обычно, важнее выебать мозг, чем рассказать историю
А ещё там есть несколько до одури топорных аллюзий.

Tokio Hotel, Том/Билл, Лос-Анджелес, G, невнятный жанр, как обычно. С натяжкой вычитано.

Sweet LA

Грохот закрывшейся двери утопает в вечерней мгле, но ярко звучит у Билла в голове, поэтому он стоит пару секунд на крыльце, сжимая пульсирующие виски, силясь подавить шум. Или чтобы не заплакать.
Он может видеть, не видя сквозь стены, как Том отмирает посреди гостиной, рассеяно осматривается, ища Билла, может быть, на диване или у лестницы. Потом слышит, не слыша ничего, кроме звука срывающихся с листьев капель, как Том шлёпает босыми ногами по кафельному полу кухни, от одного шкафчика к другому, жаждая найти последнюю оставшуюся, уже початую, пачку сигарет. Он не найдёт её, потому что Билл сжимает тщедушную картонку, ломая сигареты, в кулаке, прижатом к голове.
Когда Билл отпускает виски, ему кажется, что он в голливудской галлюцинации. Он моргает на тот случай, если всё же заплакал, и это слёзы так застилают ему глаза. Но глаза сухие, даже слишком сухие, до неприятного ощущения насыпанного в них песка, а дымка не пропадает. Он поднимает взгляд вверх, к сюрреалистичным гигантским окутанным прозрачной ватой пальмам, сквозь которые к нему тянет свою желтоватую пятерню фонарь. Он не слышит ничего – ни своих собственных шагов, ни дыхания – только срывающиеся с их огромных листьев капли, разбивающиеся о гравий на подъездной дорожке. Шлепок и хруст. Шлепок и хруст. Вот так вода побеждает камень.
Он разжимает сигареты, поправляет куртку. Ограду, что в пяти шагах, почти не разглядеть, она тоже укутана мглой. Проезжающий мимо автомобиль – может быть, шикарный бьюик? – выхватывает несколько её прутьев, золотит капли на кованом металле, и Билл, завороженный, идёт к ней по дорожке из белого кирпича, застеленного жёлтыми листьями.
С холма кажется, что Лос-Анджелес утонул в молоке. Туман такой плотный, что Билл не сразу рассматривает трамвай, несущийся на него снизу, из ада красных кирпичных пятиэтажек с пафосными мезонинами и огромных мелких фонтанов, морского бриза и выстрелов, отражающихся от заводских стен. Там, внизу, стоят погружённые в вечернюю известь магазины с огромными витринами, просящими кирпича, банки с необъятными колоннами, пабы с деревянными ступенями и вагончики-забегаловки с обитыми красной дешёвой кожей диванами.
Билл вдруг понимает, как ему хочется жить, и закуривает. Дым в его лёгких растворяет его злость, и он выдыхает её тонкой белой струйкой, которая на несколько мгновений замирает во влажном воздухе прежде, чем растаять. Билл чувствует приторную сладость табака и своей обиды на губах и воротнике куртки. Он затягивается, и дым, смешавшийся с мглой, впервые за последние несколько лет, впервые за последнюю тысячу сигарет, дурманит его, как в самом начале. И так же, как в самом начале, его губы, уставшие от улыбки, блаженно вытягиваются в линию, а натруженные уголки чуть приподнимаются. Он делает ещё одну дурманящую затяжку, тушит сигарету и начинает своё путешествие.
Город внизу – набор разноцветных пятен, жёлтых, синих, красных. Два маленьких огонька слева – остановилось такси, мигающий жёлтый светлячок справа – полицейская машина заворачивает за угол. И всё это в полном безмолвии, только шлепки и шорохи, шлепки и шорохи. Пока Билл идёт вниз, мимо бесшумно проносятся автомобили, оставляя за собой короткую дорожку света. С глухим, почти неслышным грохотом проезжает трамвай, сначала возникая из мглы, как огромный цеппелин когда-то возникал из облаков, а потом, так же легко и тяжеловесно одновременно, ныряет обратно, и Билл замечает только уютный домашний свет в его вагоне.
Билл ждёт секунду, потом бежит. Дорога за его спиной плавно переходит в сизое небо, а мгла сглаживает углы. Она поглощает шлёпанье его шагов по лужам, поглощает его злость, замещая её неповторимой лос-анджелесской меланхолией, пропитанной запахом табака и свеженамоченного асфальта.
Он успевает зайти в последнюю дверь трамвая, и слушает, как, закрываясь, она шепчет за его спиной. В вагоне уютно, как дома или в баре – оранжевые лампы под потолком, запотевшие окна и меньше десятка сонных пассажиров. Билл садится на свободное место.
Полицейский, прислонившийся к окну, глухо покашливает. Билл знает, что творится в его голове. Знает, что стены домов, оклеенные рекламой и вывесками, которые выхватывают фары трамвая, в сонном, галлюцинирующим во мгле разуме искривляются, становятся моложе и ярче, как и сам полицейский. Возможно, ему кажется, что вместо синей фуражки на нём серая фетровая шляпа, а вместе формы, которая уже не по размеру, плащ или пиджак. Возможно, ему кажется, что седина на его висках означает сейчас не опасную близость пенсии, а мудрость. Возможно, ему кажется, что он едет не домой, где его ждёт тощая и сухая жена, не знающая, кажется, что эра героинового шика прошла, ждёт его с пультом от телевизора и протекающей трубой в ванной, а на новое дело. Возможно, ему кажется, что это роковая женщина в красном, классическая голливудская стерва со светлыми вьющимися волосами, села рядом с ним, чтобы утащить его прочь из переполненной рутиной реальности к новым приключениям.
Но это всего лишь Билл - в своей аляповатой куртке и с растрёпанными светлыми волосами, плохо выбритый, уставший, но уже не злой.
Трамвай несётся вниз; потом он поднимется вверх, продираясь сквозь мглу к мескалиновым пальмам и божественному рукопожатию фонаря над дорожкой из жёлтого кирпича, на том конце которой Том склонился над раковиной и плещет ледяной водой себе в лицо. У каждого свой способ справляться со стрессом. Билл представляет кристально чистую каплю, бегущую по подбородку вниз, на грудь, потом на живот и ниже, и чувствует тепло у себя внутри, а в голове его возникают образы, относящиеся к тому времени, когда Том только начал запускать свои руки ему под футболку, когда они спали вместе. Билл вспоминает его тёплую ладонь, и его больше не тошнит. Билл вспоминает его губы, и что-то в груди не замирает, не сковывается на мгновение, чтобы потом рухнуть. Рия вдруг становится такой незначительной и просто нелепой – как и пытался её выставить Том – что Билл не может усидеть и вскакивает с сидения. Но атмосферу трамвая это не нарушает. Полицейский ещё раз откашливается, парочка на другом конце трамвая удобнее устраивается в объятиях.
Билл вдруг понимает, где ему сейчас хочется быть. Понимает, что ему хочется делать. Он уже не помнит образов разбитых кулаков и сладкой боли, которые он нежно лелеял последние несколько дней. Не помнит всех тех обидных и грубых слов, которые с жадностью копил по мере возникновения в голове, чтобы однажды вывалить на Тома вместе с неумелыми пинками и ударами. Самая страшная, самая последняя и категоричная идея о распаде группы сделалась вмиг идиотской, смешной и нелепой.
Трамвай останавливается – он проехал всего остановку – и Билл выскакивает обратно во мглу, которая стала ещё гуще. Путь наверх длиннее и промозглее короткого тёплого спуска в трамвае. Мир будто замер, залитый подрагивающим под фонарями туманом. Ни звука, ни единого живого существа здесь, снаружи, внизу, в настоящем Лос-Анджелесе. Не с кем разделить тепло, только вывески и витрины, только покрытые каплями горбатые спины автомобилей. Только фонари, снова и снова протягивающие к Биллу свои бледные лучи.
Он бежит вверх по мощённой дороге, спотыкаясь, бесшумно шлёпая по лужам, оскальзываясь на листьях. Всё выше и выше, прочь из замёрзшего ада.
Мгла расступается перед ним на вершине холма, становится реже, и он уже видит кованый забор, и автомобиль на подъездной дорожке, и пальмы, прикрывающие светящийся жёлтым фонарь. Дом спит, как, наверное, и Том. В окнах нет света, дом затих. Билл быстро проходит через калитку, бежит к своему домику, который могло уже унести прочь из Канзаса. Там его ждут его личная Дороти и целых четыре Тото разных размеров.
Он тихо прикрывает дверь, оставляет смятую пачку там, где взял. Бесшумно поднимается по лестнице, сбрасывая покрытую каплями куртку где-то по пути. Том лежит на кровати, беспомощно подобрав ноги, не раздевшись и не расстелив постель. Один из лучей фонаря ложится ему на лицо. Билл осторожно подбирается к Тому сзади, обнимает, целует в шею над воротом футболки. Том ворчит во сне и прижимает к груди его руку.
Билл засыпает, уткнувшись носом в его плечо. Постель пахнет духами Рии, но это неважно.

@темы: слэш, Tokio Hotel, фанфик, combustible lemons

---

От новой серии гли я в растерянных чувствах. В смысле, от самой-то серии просто осадок остался, но если перейти на частности...
В свете недавних событий я была вынуждена сравнивать себя с этими расстающимися направо и налево долбоёбами Особенно с Сантаной и Блейном.
То есть, вот если взять одну большую линейку и поместить на один край Сантану, которая просто пялилась на другую девушку, а после размышляла о возникшем влечение, а на другой изменившего от скуки (хотя сомнительно) Блейна, то я где-то посередине.
Для меня поцелуй - не измена, но сигнал, что в новых обстоятельствах меня привлекают иные люди помимо моей экс уже гёрлфренд. Поэтому тут мой разрыв выглядит как умный и самый взрослый из серии разрыв Сантаны.
Но гёрлфренд поцелуй изменой таки считает, что приближает меня уже к Блейну, в случае которого причиной разрыва стала именно измена. Даром что я не стала ничего говорить ей.
В общем, этот очаровательный сериал проехался по ещё свежей ране и обнаружил, что она таки свежая и цветущая.
Что до того, что Блейн - чёртов эгоист, и нефиг его жалеть. Никто и не предлагает, жалеть тут предоставлен сугубо Курт. Блейна можно только простить за раскаяние, которое, конечно, ничего не меняет - ни для того, кто изменил, ни для того, кому изменили, как по мне. Это даже совесть облегчает сомнительно.
Эгоист - это да. Я вот тоже.
Проклятый гли, я вроде только перестала заниматься самобичеванием.

Не в обзоры. Никому не стоит читать мои исповеди вместо полноценного отзыва

@темы: glee

---

Из основных новостей: я купила ещё один винчестер, так что теперь у меня 700-гиговый раздел выделен чисто под игры, а системный чуть расширился и, я надеюсь, не будет больше таким рахитным из-за наполненности

Назвала их X и Y На большее не хватило фантазии, да.

Была долгая эпопея с тем, как я впихивала винт в корзину. Видеокарта категорически не хотела ни пускать винт на место, ни вылезать из своего паза, поэтому я перебрала тысячу вариантов внешнего закрепления жёсткого диска, но так и не придумала ничего нормального, поэтому пришлось с хирургической точностью всовывать винт, удерживая рукой видеокарту. Всё вроде влезло, кроме болтов =/ но шлейф винта сейчас очень близко к какому-то проводу от видюхи, так что я всё равно немного нервничаю.

Кроме того, заказали мне стол и шкаф. Через месяцок-полтора я уже не буду жить будто на свалке

Купила вебку. Нахуй надо - не понятно. Хотя понятно. Со старостой разговаривать.

И, наконец, заболела. Сильно. Сходила к врачу, впервые за последние два с половиной года, и ужаснулась. Поликлиника похожа на филиал ада.
Доктор у меня теперь - милая молодая девушка. Мне её даже как-то очень жалко. Но медсестра у неё клёвая, обсудили, какой язык брать вторым

@темы: news, combustible lemons

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

О коллективизации жизненных процессов.

Возможно, этот пост будет унылым, запутанным и полным взаимоисключающих параграфов, но я просто буду обдумывать недостающие мысли в процессе. Как будто иной вариант избавил бы пост от них, бгг
Я из тех людей, кому в коллективе живётся безрадостно. Не тяжело и не ужасно, просто безрадостно, потому что я не понимаю сути "коллективный работы" и коллективного разума, а так же не торчу от повальной дружбы и сообщных гулянок. К тому же, я Бальзак до мозга костей, и если я вижу где-то приближающийся пиздец, или что кто-то ведёт себя объективно по-идиотски, я им всем об этом сообщаю. Людей, портящих настроение одной фразой и не верящей в коммунистическое коллективное светлое будущее нигде не любят; не любили и меня в моём классе. То есть, любили, как Ланнистеры любят Тириона - не все и по-своему.
Я ожидала поступления в университет хотя бы потому, что, в моём представлении, это место, свободное от коллективизации процесса обучения. "Объединитесь в пары и прочитайте этот диалог" не считается - это вынужденная необходимость, да и вообще зачитывать диалоги парами полезнее, чем одному играть на разные голоса. Я говорю о том, чтобы кричать "мы же клааааас", или, скорее "мы же грууууппа". Похуй, правда. Я пришла учиться переводить и постигать саму суть языка.
К счастью, мне повезло с группой в том смысле, что она весьма посредственная и имеет сильный раскардаж в соц.слоях обучающихся, так что вряд ли мы когда-нибудь станем охуенными закадычными друзьями. Недо-мажоры, катавшиеся на сёрфинге, так вообще стараются держаться от меня подальше. THANK GOD. Да и вообще, надо сказать, программа и отношение преподавателей ясно намекают на то, что учёба тут превыше коллектива. Что мне, естественно, очень нравится.
Но вот моя девушка о которой я пока не упоминала поступила в другой вуз, технический. Если говорить о престижности, то он, конечно, имеет более престижное положение, нежели мой - а вскоре наш университет так и вовсе могут превратить в пед.институт, и валяй, Валя, куда-нибудь ещё учиться на переводчика. Но гту никуда не денется. У целого вуза наблюдается тот же зашкаливающий уровень ЧСВ, что и у нашего школьного физмата - только в масштабе целого учебно-промышленного научного комплекса, конечно.
И я вот что хочу сказать. ГТУ - СОВОК. Коммунизм Коллектив тут превыше всего. И это вводит меня в состояние ахуя.
Как можно догадаться, девушка моя тоже человек далеко не общительный. И не слишком социально-активный. Но её всё равно потащили на нечто, называемое "верёвкой", и пришла она оттуда в состоянии, близком к истерике.
Суть этого, как я поняла - спортивные соревнования, НО! - главной его задачей было "сплотить коллектив". Отсюда совершенно ебанутые на мой скромный взгляд задания, где требуется посадить себе на шею кого-нибудь, или уместиться всей группой на одеяле, и так далее. Я не хочу обидеть того, кто столкнулся с тем же и получил от этого удовольствие - это действительно просто моё мнение. Но это правда полный идиотизм.
И этот идиотизм, как и следовало ожидать, медленно выполз за пределы "верёвки". Теперь группа моей благоверной периодически ходит бухать в лес, расположенный в непозволительной близости от данного корпуса гту. на переменах общение у них чисто коллективное (без участия двух-трёх отщепенцев, пришедших учиться), а лекции по скучным, но нужным предметам они скрашивают, передавая записки или листочки, на которых нужно что-то дорисовать.
Конечно, я могу быть не права, но я серьёзно думаю, что в институте надо УЧИТЬСЯ. По моему мнению, социально адаптировать нас должна школа - точно так же, как воспитать в нас ответственность, с которой мы подходим к вузу. Я уважаю западную и, возможно, восточную (в частности, японскую) систему образования в вузе, где коллективность - последнее дело. Люди приходят туда в первую очередь получать знания и, по распространённому мнению, учиться учиться, а не заводить друзей. Каждый сам выбирает себе курс лекций, необходимый ему, каждый сам, не рискуя нарваться ни на чьё неодобрение, решает, ходить или не ходить ему на лекции. Каждый сам отдаёт себе отчёт в том, что как он поработает, такой профит и получит, тем более, что всё это на их собственные деньги. Там нет этой идиотской повальной коллективизации, и, подстёгунтая двумя ебанутыми мажорами, группа не уйдёт с пары, потому что там каждый человек в этой группе - уже состоявшаяся личность, которая сама оплатила своё обучение, и которая тупо просрёт свои деньги, уйдя бухать в лес вместо самообучения следующие полтора часа или хотя бы то время, пока не будет учителя.
Если люди идут в колледж или университет, они знают, чего хотят. Однокурсники моей девушки (кроме тех, что пришли учиться) этого явно не знают. Тем более, что в группу её затесался сын ректора. И как бы она ни убеждала меня, что он такой же, как все (по его словам), я не могу поверить в это. Этот мажорик - катализатор, и чувствует моя бальзаковская печень - случится ещё не один пиздец, прямой или косвенной причиной которого будет он (в том числе, и в отношении моей няши).
И вот я думаю: было бы такое, будь наш университет чуть более пафосным, богатым и учись в моей группе сын ректора. Вряд ли. Говорят, аскетизм закаляет характер. Мой факультет иностранных языков находится в пристройке, которую сложно назвать полноценным корпусом. Наши "аудитории" поменьше среднего школьного класса. Но даже в таких условиях можно кидаться записками, не так ли? Но не у нас. Серьёзно, меня удивляет, что половина моих одногруппников решили просрать 4 года своей жизни на ин.язе просто чтобы совершенствовать язык - это едва ли взрослое и зрелое решение; однако, у нас ответственность за обучение (в том числе и за обучению навыку учиться) отвечают учителя. Это видно. У нас нет ни одного преподавателя, который бы относился ко всему этому как-то иначе кроме как к работе по даванию людям знаний. От нас они ждут если не страстного желания его получения, то хотя бы непрепятствования этому. И явно ни одному из наших преподавателей не придёт в голову проводить "верёвку" - они не мамы-папы наши вторые, как учителя, а универ - не школа-"второй дом". Мы - взрослые люди, пришедшие учиться.
И мне это нравится.
Мне нравится, что я могу существовать отдельно от коллектива; мне нравится, что коллектива в его зохавывающем понимании нет. Я не понимаю, зачем ставить приоритеты так, чтобы впереди всего была "дружба" - тем более, что мне она видится очень сомнительной в вузовском коллективе овер 3 человек (это для меня вообще идеальное число людей в компании).
А ещё я очень боюсь за свою девушку. Потому что их мало, не коллективных. А на стороне коллектива такой таран, как сын ректора. И он странно к ней относится. И он, ещё раз, сын ректора. Думаю, даже не напрягаясь можно придумать пару рычагов давления в таком положении.
Я только надеюсь, что она действительно настолько разумна, насколько мне кажется.

@темы: combustible lemons

---

Это даже не арты с сюжетиком были, это был полноценный трейлер. И я его тогда очень хорошо запомнила.
ПОЧЕМУ ВЫ ОТКАЗАЛИСЬ ОТ ЭТОГО СЦЕНАРИЯ???

@темы: news, игры

---

У меня уже выработалась привычка, видимо, играть в игры, которые мне даром не сдались. I am Alive, например.
Я помню эту игру ещё по тому времени, когда это была пара скриншотов/концептартов с круголицым пареньком в одежде офисного работника и разрушенных зданий, которые сопровождались типичными зазывательскими фактами типа "разбей окно, чтобы достать воду". Хотя я могу что-то путать. У меня тогда либо вообще не было компьютера, либо он только появился - в общем, давно это было.
И то, что получилось, мне категорически не нравится, но апатия и попытки быть открытой для всего, откинув своё бальзаковское ворчание, исключают любую категоричность, так что я всё же начала играть. Я пройду её, да, тем более, что после Слипинг Догз мне почти что не во что играть. Я ещё паучка нового не прошла Но пока лишь очень маленькая доля деталей игры вызывает у меня более-менее приятные ощущения.
На мой взгляд, проблема в том, что игра стала типично апокалиптической. Почему стала? Потому что в то время, когда она была парой скриншотиков, она подавалась как игра-выживание в городе, где катаклизм произошёл только что. Это ко многому обязывает, но это и интереснее намного. Никакой специальной экипировки, никаких выработанных навыков - просто круглолицый парнишка в разодранной одежде, ищущий как утолить жажду и не погибнуть под завалами и от рук мародёров (тоже пока ещё не обросших грязных бомжей, а людей, которые ещё утром были клерками и продавцами подержанных автомобилей).
Но получилось по сеттингу типичная постаппокалиптическая игра, где есть худой обросший главный герой, куча подонков в вязанных шапках, ребёночек, бегающий по улицу в одних носках, эвакуационные центры и так далее. Более всего убивает внешний вид ГГ - я даже слазила посмотрела, кто делал Mirror's Edge. Весь его образ наводит на мысли, что он один из тех матёрых персонажей, которые получили опыт где-то за кадром, а теперь априори ловкие и многознающие. В случае с Максом такая закулисная подача сюжета была оправдана - мы знали его историю и могли понять, что случилось за кадром, что привело к тому, что мы видели в игре. Но начинать так совершенно новую историю - имхо, дурной тон. Если вы хотите, чтобы игроку хотелось "раскрывать в чём дело кусочек за кусочком" позаботьтесь, хотя бы, чтобы ему было интересно это делать.
Визуально игра вызывает странное ощущение. Ощущение, что тебя наебали - весь этот туман, пыль, мыльцо и прочее набили оскомину в принципе, а вот именно здесь ещё и скрывают весьма убогие текстуры. В итоге игра выглядит как дешёвый инди-проект; местами в памяти всплывает "Лимбо". Это не плохо, в принципе, но всё равно мне визуально игра не по вкусу. =/

Ещё пыталась поиграть в Cry of Fear - прошла, может, треть, и тут слетели сейвы
Надо как-нибудь доиграть, всё-таки.

@темы: news, игры

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Помните, да: на прошлое первое сентября какое-то насекомое укусило меня в горло прям под кадыком, или как там эту косточку зовут (лол, моя любимая новая отмазка "я же переводчик, а не медик"), и я не могла дышать. На нынешний день знаний я прусь с нагноением на пальце. А всё от чего? От жажды. Я рискнула попробовать открыть бутылку минералки ключом, но в тоге только измазала её кровью и погнула этот самый ключ
Наверное, это называется "новый уровень" - сегодня я буду фотографироваться (то есть, не буду) не на фоне ёбаных ёлок и написанного на асфальте мелом " ... класс", а... не знаю, что делают свежепоступившие? Фотографируются, раскрыв студенческий билет аки полицейскую корочку? У нас ещё можно сфотографироваться на фоне пивного паба, суши-бара или спортивного бара (хотя я подозреваю, что там играют в покер =/), благо, всё прям через дорогу. И наличие "Честера" делает после ноября любое эмоциональное расстройство поводом зайти туда и выдуть столько пива, сколько позволит мне мой кошелёк (почему-то кажется, что я едва ли позволю себе одну кружку выглядит дороговато).
А палец жутко болит и выглядит как... тоже жутко, в общем. Надо носить с собой открывалку.

@темы: news, combustible lemons

---

фемСолдат. Рыжая.
*_________________________________________*

@темы: игры